«История Тролля из
табакерки»
Что
остается от сказки потом
После того,
как ее рассказали?
В.
Высоцкий
Она
прерывисто дышит в трубку и плачущим голосом говорит:
- Ну пожалуйста!
Я
говорю:
- Я больше
не пишу сказок.
Мое
терпение дошло до предела. Напряженная пауза.
- А что же
ты пишешь?
- Маленькие
утренние пьесы.
- Как это?
Я тяжело
вздыхаю и кладу трубку. Она все равно от меня ничего не добьется. Телефон
назойливо пищит у самой моей ноги. Я наклоняюсь и вырываю провод из розетки. Я -
само спокойствие. Все еще продолжает остервенело
тренчать на кухне, но это уже не раздражает меня. Я - тролль из табакерки.
Черный и невозмутимый. В красной феске с золотой кисточкой. Пам-па-ба-бам-па-ба-бам... Сотовый.
- Ну,
что?!
- А ведь я
все-таки не сгорела...
Я чувствую,
как натягиваются, словно тонкие струнки и с визгливым звоном лопаются мои нервы. Я чувствую, как в моем тряпичном уме
загораются все мои бумажные мысли.
- Иди к
черту!!!
И я с
размаху швыряю телефон о стену. A‚ою пару секунд, опустив руки.
- И он тоже
не сгорел... - доносится до меня тихий голос из разбитой
трубки.
Меня все
достало. Когда они от меня отвяжутся?! Я - само спокойствие. Мне плевать на все
это. Меня не беспокоит... Звонок. Я вздрагиваю. A‚ою неподвижно пару секунд,
пока до меня доходит, что звонит телефон, который я только что отключил. Я
хватаю трубку и надсадно кричу:
- Что?!?
Что тебе надо???!!!
- Ты забыл.
Ты и есть черт.
- Я -
тролль из табакерки, ясно???
На кухне
все еще трещит.
-
Здравствуйте, вы звоните Троллю из табакерки. К сожалению, меня сейчас нет дома,
но вы можете оставить свое сообщение или послать факс.
- Привет.
Ладно, не шути так, я же знаю, что ты дома. Подними же
трубку...
Боже мой...
это она. Может, хоть она может успокоить меня в самом эпицентре этого психоза...
Мчусь на кухню...
- Але? Але,
привет, это ты??
- Да, это
я. Я не сгорела. Я его очень люблю, пожалуйста
прекрати. Я не сгорела.
Меня
трясет. Что я могу изменить?
- Какого
черта?! Как ты можешь его любить? Я же ничего об этом не
сказал...
- А это и
не зависело от тебя...
- Тогда от
меня ничего не зависит, - я кладу трубку. Я кладу трубку. Кладу трубку.В
- Нет. От
тебя зависит. Мы ведь живы.
- Вы
сгорели, - разговор окончен, я кладу трубку. Кладу
трубку...
- Не
правда. Я не сгорела. Перепиши...
- Я больше
не пишу сказок.
Напряженная
пауза.
- А что же
ты пишешь?
Я разбиваю
телефони беру в руки веревку. Я не
могу. Теперь зудят все три телефона... Зудят, пищат, сверлят мне виски. Я беру веревку. Это страшный
сон, и я никак не могу найти дверцу наружу. Я беру веревку. Это психоз.
Галлюцинации. Это пройдет... Но я по чему-то беру веревку. Беру веревку и
оборачиваю ее вокруг моей тонкой черной шеи. Я - тролль из табакерки. Черный и
невозмутимый. Я шагаю вперед с края табуретки и моя черная
голова нелепо и смешно дергается в петле из красной ниточки. Моя черная
голова в красной феске с золотой кисточкой. Очень - очень больно и противно. А
потом я падаю на кафельный пол, ударяюсь коленями о плитку. Хриплю. Из горла
плещет багровая краска. И моя красная феска скосилась вбок, и грозится упасть.
- Он не
сгорел. Перепиши... пожалуйста.
Я хриплю. К
горлу подкатывают все новые и новые волны острой боли и удушья. И краска
размазывается по кафелю мерзкими пятнами... И я говорю, через удушье. Я
говорю:
- Я больше
не пишу сказок.
Она прячет
ножницы в карман и удивленно смотрит на меня.
- А что же
ты пишешь?